Чуждое понятие

Из буквального прочтения статей тома 10 свода законов в редакции 1832 года следовало: «добросовестно» приобретенное владение не освобождает держателя имения от виндикации, поскольку в определенных законом случаях «правильно укрепленное» владение может быть признано как незаконное. В первом случае: если обнаружится духовное завещание прежнего «законного» владельца, о котором не знал и не мог знать добросовестный приобретатель. Во втором: когда ранее законным образом совершенное укрепление акта передачи права будет отменено более поздним судебным решением.

Во всех случаях «незаконного» владения свод законов признавал право собственника на изъятие имущества из чужого «неправильного» владения и, сверх того, право на возмещение понесенного материального ущерба. Последнее не относилось к добросовестным владельцам. Незаконное владение подразделялось на насильственное и самовольное. Самовольное — на добросовестное и не-добросовестное. Недобросовестным считалось подложное владение.

В 1842 году из текста свода законов по инициативе министра юстиции было решительно изъято слово «добросовестное», как «чуждое нашим прежним законам». При этом редакторы свода сочли неудобным именовать владение, добросовестно приобретенное и укрепленное на законном основании, просто как «самовольное». В результате во второй редакции свода было определено, что законным образом укрепленное, но впоследствии «отмененное» владение не считается ни насильственным, ни самовольным, ни подложным.

Вторая редакция свода законов сохранила исходное определение «законного» владения, однако в результате произведенной редакторами «литературной правки» текста свода из него видимым образом исчезла граница, разделяющая владение на «законное» и «незаконное». По смыслу закона добросовестно приобретенное владение осталось потенциально «незаконным». Но отныне оно могло быть истолковано как «законное» и на этом основании освобождено от виндикации со стороны законного собственника.

Устранить эту трудность была призвана третья редакция свода законов. Добросовестное владение было текстуально восстановлено, но при этом не было четко и ясно определено как самовольное: как владение, совершенное «без насилия, но вопреки закону». Одновременно было расширено и само определение «законного» владения. Благодаря этим «исправлениям» возникла иллюзия, что любое добросовестно приобретенное право — законно, если процедура «укрепления» совершена в установленном законом порядке.

Проблема заключалась в том, что все эти «исправления» не могли рассматриваться как «изменения и дополнения» в действующее законодательство. Это была лишь «литературная правка» текста закона. Поэтому когда в третьей редакции Свода законов было «текстуально» восстановлено понятие «добросовестное владение», толкователю оставалось единственно — догадаться, что по смыслу закона имеется в виду «незаконное владение».